Иногда случается такая хуйня – живёшь, живёшь, а потом бац! Вспомнишь чего. Слова дурацкой песенки про ежа, приёмные дни нарколога, лицо Жанны Фриске или народное средство от гонореи. Это как светофор. Идешь на красный, а думаешь о зелёном. Отдельные моменты жизни ржавыми якорями лежат на захламлённом дне нашей памяти и иногда вопреки законам Архимеда всплывают как говно. А ты думай, во благо это или во вред? Ну да хуй с ним. Просто бежал я намедни за автобусом и вспомнил как когда-то, в период молодой печени бегал не за автобусом а иначе. Как? Да вот сейчас и расскажу.

Может, кто помнит, когда-то в парках были танцплощадки. Такие круглые загоны из деревянных брусов с бабками – билетершами и вокально-инструментальным ансамблем. Ансамбли эти были значимее, чем народные артисты и уж тем более круче, чем певец Тимати. Их знали в лицо и играли они на гитарах социалистического лагеря. Это надо было уметь. Любой современный лабух иль там Дима Белан сможет взять два аккорда на Фендере, что бы поймать тональность. А раньше о такой хуйне никто и не думал. ВИА районного масштаба ебашили драйв, смутно догадываясь, что Хендрикс был бы ими доволен, если бы играл на тех же «дровах» что и они. Да ладно, ближе к теме, а то ностальгические сопли можно размазывать по бумаге долго, а у читателя время тикает.

Короче, на танцы ходили пацаны и девки. Слово «быдло» тогда не знали и потому все жили легко и непринуждённо. То есть ходили на танцы и делали красиво. Сейчас в гоп-клубах «убитый» намертво ди-джей крутит ручки своего патефона и, поддерживая спадающие наушники, поливает «кислотой» поколение «Ягуара». А хуле, звёзды танцпола, стробоскопы и сканеры, суб-басы и Dram`&`Bassы, адреналин и тек-тоник. Вечеринка, блядь.

А тут 70% музыки советских композиторов и сумочки на полу. И вокруг этих сумочек танцуют молодые люди, не отягощенные курсом доллара. Честно говоря, он им вообще был похуй, этот доллар. Бля, опять отвлёкся.

Заебались мы с друганом Олежкой играть в карты и цапать за джинсы (у кого на жопе «Рила», тот похож не крокодила) дворовых девчонок. Решили мы сходить на танцы и увидеть новые горизонты. Конечно, там реально можно было получит по еблу, но это того стоило. Драки на танцплощадке и вне её – дело тупо традиционное. Если ебашиться один на один, то тут хуле, всё ясно и романтики нет априори. А вот когда кодлой от ограды к ограде – это пиршество Марса. Трещат цветные рубахи с длинными воротниками, визжат девки, лязгают зубы. Ведь на танцплощадку приходят люди с чужих районов и готовые к конфликту. Ну, я ж говорил - традиция. Ебал я эти традиции, честно говоря. Но на танцы мы всё же пошли, хоть и возраст не позволял выёбываться перед сценой и местными полководцами.

В кунг-фу было принято объявлять удар, перед тем как его нанести. К этому моменту Семенов и Сенсей уже обменялись почти всеми известными ударами. Были и «Тигр царапает лапой», и «Журавль клюет жабу», и «Кабан вообще совесть потерял». И чтоб поединок не становился скучным и однообразным, приемы становились все изощреннее.
- Гопники просят закурить! – объявил Сенсей и со всей дури влепил Семенову в ухо пяткой.
- Гопники - зло! – обиделся Семенов и объявил: - Завскладом танцует медленный танец!
И оттоптал Сенсею ноги. Сенсей взвыл, в прыжке подул на ступни и вернулся в стойку.
- Ведро с раствором падает с пятого этажа! – закричал Сенсей и попытался ударить локтем по макушке Семенова.
- Каска спасает! – блокировал удар Семенов и нанес контрудар. – Спинка дивана была не замечена в темноте.
Только многолетние тренировки позволили Сенсею не упасть на татами, схватившись за пах. Он всего лишь всплакнул и недобро отозвался о производителях диванов.
- Ну держись, Семенов. – недобро сказал Сенсей. – Не замечена бельевая веревка на бегу!
И врезал ладонью по шее Семенова. Семенов захрипел и повалился на пол как мешок с дустом.
- Понавешали тут. – отдышался наконец Семенов и сел на полу. – Грузчик на базаре не совладал с тележкой!
И пнул Сенсея в колено. Колено громко хрустнуло. Сенсей продекламировал самые популярные записи с забора ПТУ. Семенов ухмыльнулся.
- Бежал за тапками, а тут ножка стула! – сказал Сенсей и ударил Семенова по пальцам ноги.
От мата Семенова птицы улетели из города навсегда. Сенсей довольно хрустел отбитым коленом и жизнерадостно хохотал.
- Ах так? – сказал Семенов. – Выходил в темноте в открытую дверь! Руками нащупать пытался, а она между рук.
И влепил точно в лоб Сенсею.
- Черт. Какой подлый прием. – возмутился Сенсей и потер лоб. – Крутил мясо в мясорубке и проталкивал мясо пальцем!
Семенов выл и пытался вызволить палец из железного захвата Сенсея пока его не осенило.
- Несли бревно на плече, а напарник его бросил резко! – закричал он и ударил.
Сенсей выл, катался по полу и держался за плечо. Потом он собрался с силами и закричал:
- Двухлетний мальчик бежит обниматься!
Подбежал и разбил головой нос и губы Семенова.
- Ну берегись. – пришел в себя Семенов и начал как-то странно двигаться. То пригибался и встряхивал волосами, то резко выравнивался и поправлял грудь.
- Школа Софьи Павловны... – побледнел Сенсей.
- Софья Павловна пробивается в автобус! – крикнул Семенов и попер на Сенсея.
Сенсей не успел отскочить и получил два удара локтем по ребрам и четыре чувствительных пинка в спину и осел на пол.
- Софья Павловна, намекает, что надо ей уступить место! – объявил Семенов и навалился на сидящего Сенсея.
Сенсей крякнул и попытался встать.
- Софья Павловна передает за проезд! – закричал Семенов и ткнул в глаза Сенсея.
Сенсей выл и не знал уже за какую часть тела держаться, потому как болело абсолютно все. Семенов раздумывал добить его ударом «Софья Павловна идет со сложенным зонтиком» или это чересчур сильное кунг-фу.

© frumich

Мальчик Петя пригласил девочку Валю в кино. Поскольку в мальчуковом таком возрасте еще невозможно пригласить девочку в ресторан. Из-за отсутствия средств, навыков общения с официантами и несовершеннолетия. Пригласить девочку Валю домой у Петра возможность была, благо что родители весь день исправно торчали на работе, но что с ней делать дома Петр представлял смутно. Да и Кодекс Начинающих Ловеласов запрещал ходить в лобовую атаку. Поэтому оставалось кино.
Девочка Валя благосклонно приняла Петино приглашение, потрепала его по плечу со словами «Не боись, все нормально будет, Петенька» и отбыла краситься маминой косметикой.
Петр тосковал у кинотеатра в ожидании. Тоска подростка вполне объяснима: ВСЕ СМОТРЯТ НА НЕГО, ОСУЖДАЮТ И О ЧЕМ-ТО ДОГАДЫВАЮТСЯ! Каблучки Вали своим цоканьем усугубили тоску Петра. А после того как Валя взяла его под руку, Петр почувствовал себя грязным извращенцем, делающим ЭТО на публике.
- Петр, отчего вы смотрите в пол? – начала разговор Валентина. – Что интересного вам показывают на асфальте?
- Ничего не в пол. – сказал Петр и смело посмотрел на ухо Валентины. – Я на тебя смотрю.
- На этой стадии наших взаимоотношений мы перешли на ты? – обрадовалась Валя. – Вот так вот – вне школы? Что у нас там за кино?
- Дети шпионов! Три дэ! – с ужасом прочел в билете Петя.
- Как это мило. – ласково выдала пенделя Петру Валентина. – Как я счастлива, что это не Морозко и не Розочка и Беляночка. Ну что ж. Пойдемте приглядим за детьми.
- А я и не смотрел какой фильм. Просто билеты взял! – игриво ткнул локтем Петя Валентину в бок. – Какая разница-то?
- Но, но! – строго сказала Валентина. – Сначала поп-корн и кола. Потом уж игрища. Так что устаканьтесь, Петр и дуйте за провиантом для девушки.
Петя купил два больших поп-корна и две колы.
- Это просто праздник какой-то. – восхитилась Валентина. – Пир и вакханалия. Яства и нектары.
- Сама просила. – сказал Петр. – Идем в зал. А то тут люди...
- А в зале у нас гомункулы? – поинтересовалась Валентина. – Пойдемте же скорее в зал, мой рыцарь!
- Отнеси продукты, женщина! – скомандовал Петр. – Мне... Я ... Я скоро...
- В туалет небось? – прищурилась Валя. – Так и скажите – мне в туалет, по делу. Срочно.
- Об этом неприлично говорить! – строго сказал Петр. – Я сейчас.
- Снимите это все на ваш мобильный! И отправьте в программу «Вы очевидец». – крикнула в спину Валя. – Ну а чего? Вы ж очевидец!

Петр Степанович, опаздывающий на работу, стоял у перехода и наблюдал за табло, на котором издевательски моргала надпись «Стойте».
- Стойте. Стойте. Стойте! – раздражался Петр Степанович. – Две минуты стоять и только двадцать секунд идти. Издевательство какое!
- «Идите!» – приветливо моргнуло зеленым.
Петр Степанович, занятый ментальным брюзжанием, пропустил момент, когда стало можно. Табло ласково моргнуло и выдало бегущую строку:
- «Чего тупим? Зеленей не будет.»
Петр Степанович, очень удивился, но совладал с собой и шагнул на проезжую часть. Табло свистнуло громко и выдало бегущую строку:
- «Быстрей, утырок!»
Петр Степанович оскорбился и назло пошел очень медленно.
- «Геморрой?» – поинтересовалось табло. – «Или от рождения небыстрый такой?»
- Вот гнида! – ругнулся Петр Степанович и пошел быстрее.
- «Стоять!» – сменилась надпись на табло. – «Стойте, то есть.»
- Чего началось сейчас? – вслух возмутился Петр Степанович. – Еще двадцати секунд не прошло.
- «Так надо!» – ответило красным табло. – «Стойте на разделительной линии.»
- Фиг тебе! – гаркнул Петр Степанович и рванул обратно. Под визг тормозов, под яростное бибиканье клаксонов, под мат автолюбителей Петр Степанович добрался до заветного тротуара, вытер пот со лба и победно посмотрел на табло.
- «Ну не олень?» – бежала по табло ярко-красная строчка.
- Это что скрытая камера такая? – осенило Петра Степановича.
- «Ага. И УЗИ вам попутно сделали.» – ехидно отозвалось табло. – «Больно надо кому-то такое убожество снимать.»
- Да что ж за хамство-то такое, а? – кипел Петр Степанович.
- «А с вами, кеглями, по-другому нельзя.» – не унималось табло.
- А не пошло бы ты.. – ругнулся Петр Степанович и шагнул на проезжую часть.